— Что ты делаешь, ублюдок?! — в чудовищном реве трудно было распознать всегда ровный голос Белки.
Голос тонкий нетерпеливый, какой может быть лишь у нервного, упивающегося властью человека.
— Несправедливо, — недовольно пробурчал Борис. — Пришли первыми, зайдем последними.
— Обязательно придут, — со всей уверенностью, на какую был способен, сказал я. — Обязательно.
— Я отомщу, — до боли сжимая зубы, сказал я. — Клянусь, отомщу. Игрок засиделся во мне, пора выпустить его на свободу.
Я оглядывался, поминутно оглядывался. Мне все чудилось хлюпанье подошв по лужам.