Это слово породило всполох в моей голове: празднично накрытый стол, елка, украшенная гирляндой, включенный телевизор. Андрюшка хмуро ковыряет вилкой в тарелке, рядом с ним — Марина Львовна. Входит Галя — в руках у нее зеленая банка.
Шрам вздрогнул, огляделся. Макушки елей покачивались на ветру.
— А этих три дни, как повесили, — охотно сообщил конвоир. — По личному распоряжению Лорд-мэра. Сектанты, мать их. Отловили в резервации — и в галстуки.
Отчего-то мне стало грустно: то ли подземелье угнетало, то ли так подействовал рассказ Христо.
— Ты думаешь — я знаю? На этот вопрос даже бывшим ответить не удалось…
В старшем научном сотруднике уже не было ни сомнений, ни раскаяния: в черепе словно сидел генерал, четко и размеренно командующий парадом. Андрей же — всего лишь солдат на этом параде.