Выжатый досуха, я проснулся на диван-кровати в гостиной люкса Эллиотов. Они настояли, чтобы я заночевал у них, — все равно полицейские еще не пускали меня домой. С той же настойчивостью тесть и теща когда-то пытались расплатиться за нас в ресторане. Гостеприимство бурлило, как неукротимая стихия. «Позволь нам хотя бы это сделать для тебя». Я позволил. И провел ночь, прислушиваясь к их храпу, доносившемуся через закрытую дверь спальни. Один голос равномерный и густой — храп здоровяка-дровосека, а второй прерывистый и неритмичный, будто человеку снилось, что он тонет.