Можно было бы посудиться за ребенка, но я знал, что мне не победить. Эми наслаждается войной — кто знает, какие резервы она еще приготовила? Когда она родит, я не буду даже «папой выходного дня», мне позволят общаться с ребенком только в присутствии инспектора по делам несовершеннолетних, лениво потягивающего кофе за соседним столиком. А возможно, Эми и на этом не остановится. Представляю себе обвинения в приставании из хулиганских побуждений к малолетним или даже в насилии, а тогда я точно никогда не увижу своего малыша, его упрячут далеко-далеко. И мать будет нашептывать ложь в маленькое розовое ушко.