«Я не способен произнести это вслух», — подумал я. Несколько раз шептал слова любви, слюнявя ей шею в приступе тоски невесть по чему. Но слова — это всего лишь слова.
— Эта твоя сказка. Я хочу, чтобы ты видела, какая жизнь может ждать тебя.
Я открыл конверт и вынул лазурный листок бумаги — из письменных принадлежностей Эми, — сложенный пополам. Горечь подступила к горлу. Все эти охоты за сокровищами в конечном итоге сводились к одному-единственному вопросу: «Кто же такая Эми?» (О чем думает моя жена? Какие события истекшего года показались для нее значимыми? Какие случаи осчастливили ее? Эми, Эми, Эми… Думать нужно только об Эми.)
Я уткнулся носом в подушку на нашей нью-йоркской кровати, привезенной в новый дом. Мы все еще называли его новым домом, хотя переехали больше двух лет назад. Арендованный коттедж на берегу Миссисипи был вызывающе роскошным, как загородный дворец нувориша. Сюда я стремился с самого детства, жизнь в большом городе тяготила меня.
— Ну, типография «Речная долина»? Ну, на окраине города, не помнишь, что ли? Там делали синие тетрадки, студентами мы в них писали задания и прочую хренотень.
— Кепка с козырьком — наша «внутренняя» шутка…