— О том, что я эгоист и мудак. Это наша самая привычная тема для обсуждения. Вот чего наши соседи не слышат — как Эми потом просит прощения. Ей не нравится проявлять слабость при посторонних. Помнится, я даже обалдел — так быстро мы еще никогда не мирились. В то утро Эми была само очарование, готовила для меня блинчики. Это после шумного скандала!
Потом меня повели дальше, как будто я не наездилась за сегодня вдоволь. Устроили в комнатушке с удобными, но дешевыми офисными стульями. Мне всегда кажется, что их обивку делали из вторсырья. Никаких окон. В углу мигает видеокамера.
— Энди, ты не понимаешь. Это не шутки, это моя жизнь.
— На их поддержку можно больше не рассчитывать. Вообще.
— Ох, мистер Данн! — Она закатила глаза и повернулась к мужу. — Тогда в самом деле придется вовсю расхваливать блинчики. Хорошо? И говорить о том, что вы намеревались подарить ей, придя вечером домой. Поскольку я уверена, вы не собирались возвращаться без подарка.
Я хотел поцеловать ее как в тот самый первый раз — наши зубы столкнулись, лицо прижалось к лицу, ее волосы щекотали мою руку, глубокий и влажный поцелуй с языком. Я думал только о поцелуе, поскольку понимал: думать о чем-то еще опасно. Но как же хотелось! Схватить ее в охапку и утащить в спальню мне не позволяло не то чтобы ощущение неправильности поступка (сколько раз мы шли против общественных норм!), а понимание риска.