— Ну ладно, если хочешь взбодриться, можно сходить куда-нибудь перекусить. Сегодня вечером я свободна.
— Еще бы ты сомневался, дружок! — Она кивает ему, чтобы шел следом, и, шаркая ногами, проходит в комнату. — Мама была очень социально активной. Писала о правах рабочих, о тяжелом положении беспризорных детей. Об ужасах войны. Она скорее пригласила бы Геринга на свидание, чем взяла бы что-то чужое. Что ж, думаю, вы не откажетесь чего-нибудь выпить?
— А что я вам всем говорила! Я же говорила, что моя мать не была воровкой! Всю дорогу твердила! — восклицает Марианна Эндрюс и, не дождавшись ответа от Пола, медленно произносит: — Значит, вы отдадите их миссис Халстон.
— Просто я не влюбляюсь в каждого представителя противоположного пола, кому случится продать мне банку еды в томатном соусе.
— Напоминаю, что вы встретились в гей-баре. Возможно, ему и нравятся женщины, у которых слегка… мальчиковый вид.
— Нет, не надо. Это чистой воды мазохизм. Ну давай же, надевай пальто и пойдем.