Штольня шла не вниз, а, скорее, вверх. Протопав с полмили, мы оказались в огромной пещере, освещенной множеством факелов.
— Домики, а в них шкуры? Вот бы украсть… — загорелся щипач, услышав, что охотники оставляют на зиму драгоценные соболиные и песцовые шкуры в лесу, и никто это добро не берет.
— И как вы это сделаете? — поинтересовался я и для убедительности потряс цепями.
— Да ты что?! — изумился Жан. — Про это же каждый знает! А… — спохватился он. — Я все забываю, что ты не вор.
— В жены я тебе рожей не вышла, понимаю. Но хотя бы в любовницы. Чем я в постели плоха?
— Ну чего ты, милок, разлегся? — улыбнулся Торман. — Тяжело? А и просидел-то всего ничего.