— Что значит — не хочет? — возмутился Шлюффендорф. — А вы на что? Заставьте!
— А ей это зачем? — продолжал недоумевать я.
Позволив себе отдохнуть целый миг (пока голова гёта не коснулась пола), я обернулся. Там все было ясно: Винер, ослабевший от потери крови, двигался как сонная муха.
— Любек, позовите людей. Пусть они поучат хорошим манерам нашего преступника, — кивнул бургомистр на меня.
Я выбрал себе такое место, откуда было не только видно, но и слышно почти все, о чем разговаривали обозники.
— Я не твоя и не девочка! — взвилась «стрелка».