При мысли о коне меня словно обдало жаром. «Гневко… Где он теперь? Жив ли?» Вспомнив, что гнедой успел ускакать, слегка успокоился. Мой конь — малый не промах. Так просто ни убить, ни сожрать он себя не даст.
Чем ближе я подходил, тем меньше мне хотелось входить в харчевню. Нюх старого солдата, или самое непонятное из чувств (по ученому — интуиция!), говорил, что что-то неладно — слишком все тихо. Такая тишина бывает в месте, где ждет засада.
— Но ведь у этих, чинайцев-синайцев, оно уже есть… — растерянно проговорил придворный. — Я слышал, как купец заявил, что они запускают файеры тысячу лет.
— Еще бы, — кивнул однорукий старик. — Люди всегда хотят заполучить все бесплатно…
— А на него виселицу поставят, чтобы повыше было! — радостно загалдели в толпе.
Все выглядело вполне благопристойно и чинно. Городской совет устроился на скамьях, покрытых коврами и подушечками, господин судья уселся в высокое кресло, положив на стол деревянный молоточек, а господин обвинитель, герр Лабстерман, предпочел оставаться на ногах.