Если бы дворянчик не наглел, ему бы никто не перечил. Наоборот, все охотно уступили бы место у входа, стремясь забиться поглубже. А нюхать там, не нюхать, какая разница?
Я не стал изводить себя мыслями — что и как, а попытался устроиться поудобнее и потеплее. Зарылся в солому, набросил на себя все, что оказалось рядом — поддоспешник, плащи, — и заснул как убитый.
Я приплелся из Ульбурга за две недели до встречи всех атаманов, «гулевавших» близ долины Святого Иоахима. Потом почти месяц мы договаривались, судили-рядили.
— Ага, те самые, которых арестанты пользуют…
— А! — завопил я в тон, отвешивая ему щелбан.
— Гуль и Жак Короткохвост назначаются главными купцами. А я — за казначея. Остальные — охрана и грузчики.