— Не сомневаюсь. — Аврелий Яковлевич погладил не то часы, не то сердце, которое от этой беседы успокоилось. — И премного благодарю.
Нет, не было у него причин яд принимать. Более того, не походил он на самоубийцу… нет, Евдокия не то чтобы со многими знакома была, но чутье ей подсказывало, что умер пан Острожский не сам и неспроста, и что смерть эта взволновала Лихо куда сильней, чем он это показать пытался, и что связана она как-то и с Серыми землями, — и с Хозяйкой их…
И тот, который жил в Богуславе, выглянул, желая убедиться, что она, мешающая хозяйке, и вправду мертва… лежит, не шевелится.
— Вы шутите, дорогая Габрисия, — наконец догадался он. — У вас прелестное чувство юмора!
— Мертвечина. — Актор вытер руки, перемазанные чем-то липким и бурым, о траву.
— Бррум, — сказала она, смиряясь и безвольно повисая на крепких Казиковых руках.