Толпа, получив свое «гречку и зрелищ», чуть рассосалась, залечивая пивом раны, блок-постовые только через час, нервно оглядываясь, вылезли из схрона.
Мы ее тактично спрашиваем, мол, что ж тебе, неогуманитаренная ты наша, там не сиделось? Что ж тебе там вдоволь хлеба русского не кушалось? Ответ на этот вопрос был скрыт под странными россиологизмами, трудно перевариваемыми хунтовским желудком и мозгом. Диалог у нас не получался.
А говорили ли вы, когда-нибудь со своей землей? Слушали ли ее сердце?
Самое страшное на войне это степь и тишина.
В степи весело... то армия с черно-красно-синим флагом промчится, то чечены проскачут, то казаки проулюлюкают. Пограничники братского любвиобильного народа, вежливые и предупредительные: идите аккуратно, там мины, растяжки, слева из ГРАДа могут стрельнуть, справа из миномета шарахнуть, но вы не бойтесь, главное, чтобы повязка белая была. Так как это все КПП от города в нескольких километрах, то белая повязка вызывала сумбурную реакцию возвращенцев. Но нашего человека мчащегося к цели, остановить невозможно.
На двери столярки был ярко-голубой звонок и объявление «Мы не глухие, мы работаем. Звонить долго и настойчиво!».