— Я не буду, — сказал Кен жестко. — Ни рано, ни поздно. Господи, да зачем это нужно вообще?
Зато маленький слесарь Малахов оказался просто сокровищем — помимо прочего, он выложил мне про Васю целый детектив.
А просто получать от жизни ничем не замутненное удовольствие — это к Михалычу…
— Маклелланд, ты задолбал, — сказал Михалыч. — Пока!
Мне некуда было развиваться как сборщику, я уперся в потолок. Чтобы пробить его и прорасти на следующий этаж, требовалось для начала съесть нашего тим-лидера и занять его место. Соответственно, тим-лидер должен был съесть мастера участка, а мастер — начальника смены, а тому, старому беззубому хрену, оставалось только грызть начальника цеха. Но здесь, увы, технологическая цепочка обрывалась: начальнику цеха некого было подсидеть, в свою очередь, поскольку над ним стоял пиндос. Пиндос на заводе фигура несъедобная по умолчанию, как в обычной жизни полицай или депутат Государственной Думы. Пиндосы едят пиндосов, а русских это не касается… В общем, начальник смены попадал в тиски: попробуй он дернуться, начальник цеха просто зашибал его ответным бюрократическим ударом. Значит, давить надо тех, кто стоит ниже, пока они первые не начали. Идиотское положение: кругом враги и никому деваться некуда. Выход рисовался чисто декадентский — взять, да всем из вредности повеситься, не дождавшись пенсии и тем подтвердив гипотезу пессимистов, что вешаться можно уже сейчас, поскольку до пенсии один хрен никто не доживет.
Ну чисто производственная драма, одна радость, что не «Гамлет», а то убили бы. Три друга-с-перепуга — лидер, мастер и начальник смены — неверно поняли мои мотивы, когда я отказался идти учиться: решили, парень задумал линейную карьеру и сейчас начнется у нас туточки кровавое месиво. Вместо шаткого равновесия сил и холодной войны — промышленный каннибализм.