— Привет, Пенелопа, — я даже не обернулся, когда дети лезли назад. — Салют, Дик.
Лично мне эта история отдельно противна тем, что я очень тепло относился к Тимофею Александровичу и его супруге и они тоже давали понять, как я им симпатичен. И Михалыча они любили. Им вообще нравилось в России, они тут быстро адаптировались, Тим даже могилу прадеда отыскал где-то под Курском и раз в году туда ездил. У них был теплый гостеприимный дом. И только Маклелланд, проходя мимо, портил весь пейзаж.
Всегда найдутся люди, которые страдают фигней на рабочем месте, и люди, которые вместо них делают машины, думал кадровик. Я бы дорого дал за то, чтобы поменять их местами… Но тогда не будет машин.
— Довыпендривались! Качество… Фигачество! Хуже надо было работать! — рычал Кен, держась обеими руками за вывихнутую лодыжку.
— Помоги другу стать лучше, — внятно попросил Михалыч. — Тебе-то за это ничего не будет.
— Поезжайте скорее, — сказал Кен очень мягко. — Они сейчас будут здесь.