Тесса заметила, как побелели суставы пальцев Колина, сжимающих вилку, и возмутилась, что Парминдер сначала говорит, а потом думает. Ей ли не знать, в каком состоянии сейчас Колин, — сама назначала ему прозак.
У Кей задребезжал мобильник. Звонили из наркологической клиники.
Её рыдания прервал нервный смешок; она взяла у него стакан и пригубила. Гэвин подал ей бумажное полотенце, чтобы вытереть лицо и глаза.
Эндрю еле заставил себя прийти на работу. Он опасался, что Говард, защищая честь невестки, вытолкает его взашей, и до смерти боялся, что Майлз Моллисон примчится отомстить. Но в то же время он был не столь наивен, чтобы не понимать: Саманта, которой хорошо за сорок, в этом фарсе выступает главной злодейкой. А его линия защиты элементарна: «Она напилась и стала ко мне приставать».
Вместе с кровью из неё понемногу вытекала и ненависть к себе. Мысли устремились к новенькой девочке по имени Гайя Боден, которая почему-то сразу к ней потянулась. Гайя при своей внешности, да ещё с такой шикарной столичной речью, могла бы подружиться с кем угодно, однако в столовой и в школьном автобусе всегда подсаживалась к Сухвиндер, чем вызывала её недоумение. У Сухвиндер даже вертелся на языке вопрос: чего ты добиваешься? Новенькая вот-вот должна была понять, что не стоит иметь дела с такой волосатой обезьяной, тупой и медлительной, достойной только презрения, фырканья и оскорблений. Пойми она свою промашку, на долю Сухвиндер осталось бы, как прежде, только жалостливое снисхождение давних её подруг, близняшек Фейрбразер.
На ходу, разгорячённая, измученная, она составила план: найти место, где можно остановиться менее чем за пятьдесят фунтов… остаться в одиночестве и пустить в ход лезвие.