Выходя, Рунгерд прихватила со стола кость с остатками мяса, поманила одного из песиков.
Медвежонок наконец заметил, что ему что-то мешает, и стряхнул меня.
Еще минута — и в куче сена образовалась уютная норка. Рунгерд сбросила пояс, нырнула в сено, распахнула шубку.
Самый популярный вариант был таким. Игроки разбивались на две команды и посредством этих самых палок и различных частей туловища пытались загнать набитую шерстью штуковину весом килограмма три-четыре на территорию противника. В этой игре у меня было не много шансов на успех. Весовая категория не та.
Помимо белого малахая дедушка был одет в белую же шубу, которая свисала с широченных плеч аж до облепленных снегом унт. Шуба была перехвачена широким поясом, утяжеленным обычным здешним арсеналом, самым серьезным предметом которого была «бородатая» секира очень внушительных размеров. Вместо лыжной палки дедушка использовал копье, называемое местными хогспьёт. Словом, несмотря на возраст, дед производил весьма серьезное впечатление, и я приготовился к неприятностям. Но дедушка меня успокоил.
Гудрун заплакала, а я провел ладонью по лицу умершего, опуская веки.