– Мы сегодня ездили не в кунгах, доктор. В обычных фургонах. Надписи «Хлеб» не хватает. А так была бы ващще «кровавая эбня». К слову, помнится, вы говорили, что у вас была какая-то история с палачеством и крысами? Не поделитесь?
Впереди явно творилось что-то неладное. Пришлось тормозить – пробка была солидной. Высунувшись из машины, Виктор разглядел впереди стоящий поперек практически всей дороги дальнобой – фуру синего цвета. За нею торчало что-то грязно-белого цвета – похожее на другую фуру. Только сильно мятую и лежащую на боку.
Официалы, стоявшие крупными лагерями и работавшие открыто – с оформлением всех документов, его не заинтересовали. С его точки зрения, тратить кучу сил на то, чтоб найти какого-то пропавшего без вести бедолагу и потом корячиться, узнавая по истлевшей бумажонке из смертного медальона, кто он и откуда, было глупо.
– Я не смогу. Не думай, что соплежуй, но не смогу.
– Не, наши прибыли еще до того пожара в борделе, с ними-то как раз все в порядке. Куча раненых с зачистки дома в Кронштадте – нарвались на метаморфа, судя по всему. Да и крепость удружила – эти придурковатые смельчаки в зоопарке что-то такое учудили, что вернулась половина, причем драная. Тех, кто с укусами, Кронштадт отказался принимать, оставили на карантине, а остальных раненых эмчеэсовцы свезли.
– Это делают при пересадке кожи, особенно на обожженных участках тела, когда отмершие ткани препятствуют приживлению трансплантата. Ну и в ряде случаев, когда инструментальная обработка раны опасна – как у японца этого.