— Ну, что ж поделаешь! Не все же такие умные, как ты, — сказала она.
— Зато в жизни нищие — почти всегда просто нищие, — возразил я. — Но я понимаю, о каких историях вы думаете. Это те истории, что мы рассказываем чужим, чтобы их потешить. А это совсем другая история. Такие мы рассказываем друг другу.
— «Их деяния отныне подлежат суду согласно законам империи. Никому из членов ордена впредь не дозволяется разбирать дела либо выносить решения в суде».
Поэтому я направился к подножию Крути и нашел небольшое кафе, обслуживавшее благородных господ. Я истратил одну из своих драгоценных монет на кружку шоколаду и место у окна с видом на галантерейную лавку напротив.
— Любезность — привилегия мудрых, — нашелся я. — Стало быть, это ваша мудрость делает вас любезным.
— Эге-гей! — глухо донесся снизу голос мэра. — У меня все!