— Ну, что будем делать, ребята? Разойдемся при своих или пошагаем в «мусорятник»?
— У него два годовалых жеребенка, оба в отца, — сообщил я Оптиле, когда неспешно ехали по улицам города. — Через два года будут годны под седло, сможешь купить.
— Всё равно они кочевники, — ответил Скилур.
Это я могу перепутать утигура с тюрком, особенно на расстоянии, а кочевник — никогда.
— А сколько это — много?! — одесским способом ушел я от ответа.
Ветер дул слабенький, поэтому пришлось ребятам попотеть на веслах, перемещая шхуну к берегу. Легли в дрейф кабельтовых в трех от мыса. Я в кольчуге, с щитом на спине и арбалетом на коленях сел на корме шлюпки на руле, Хисарн — на веслах на ближней к носу банке, Гунимунд, тоже с арбалетом, — на носу. Пленника со связанными руками посадили на ближнюю к корме банку, между мной и Хисарном.