Полумрак, разбиваемый на части ярким светом, падающим через высокие узкие окна, яркие трапеции света на каменном полу, отполированным ногами людей за долгие годы. Запах воска, которым натирают мебель, тяжелую, из темного дерева, которая стоит здесь, наверное, лет сто уже, или больше. Слышно, как шелестят листы бумаги в папке, когда преподобный, сидящий за судейской кафедрой, их перекладывает. Кто-то откашлялся, кто-то зашаркал ногами.
— Так и сделаю, спасибо, — ответил я, наблюдая за тем, как он пакует вторую винтовку. — Сегодня забирать не буду, нам еще патронов закупить надо. Сейчас оплачу, а завтра с телегой заедем, годится?
Тут Байкин прав. По местному морскому праву захватывать можно только очевидно криминальные суда, идущие с контрабандой, например, или пиратствующие. А ничего такого у Плотникова на яхте нет. Еще можно убивать и захватывать самих пиратов, если точно известно, что это они и есть, но даже здесь проблемы появляются: если мы, например, убьем кого-то, кто рядом с Арсением, и окажется, что он был не пират и в делах преступных не участвовал, и на него в настоящий момент не работает, то нам претензии могут предъявить и в Новой Фактории. И суд их примет вполне серьезно.
Вот как. С другими племенами. Не с теми ли, что на краю джунглей и степи живут, у которых лошадей можно взять? Думаю, что и там без Фомы не обошлось.
Собирался я идти говорить с Игнатием, да никуда идти не пришлось, он меня у коновязи встретил, повод подержал пока я с лошади слезал, стараясь лишний раз ногу не напрячь.