— Федь, две повозки! — крикнул я ему вслед. — Две, слышишь? — я даже два пальца показал для верности.
— Игнатий, ты раз про наем заговорил, то меньше бы "отмечание" поминал, — я поднялся, опираясь на палку. — Забыл, как мы с тобой познакомились?
Сели за угловой столик на террасе, так чтобы в тени и заодно можно было во все стороны смотреть, кто куда пошел да что понес. Одна из негритянок, с вытатуированной волнистой полосой поперек лба и рыбками на обеих щеках, поставила перед нами кувшин холодной воды, и уже затем поинтересовалась заказом. Записывать она ничего не записывала, не умела, скорее всего, но запомнила и ничего не перепутала. Вскоре на столе появился морской салат под оливковым маслом и винным уксусом, который я взялся раскладывать по тарелкам большой деревянной ложкой.
Дверь за ними закрылась. Я завалился, не раздеваясь, на кровать, закинув руки за голову, потянулся. Уставился в потолок. Или в подволок, как я его до сих пор не приучусь называть. Ладно, надо успокаиваться. Знал, на что шел и до сих пор знаю. Просто надо это сделать. Моряки здесь подчас ходят в такие места, где риска не вернуться куда больше, чем у меня завтра, это норма жизни этого мира. Сколько я уже смертей здесь видел? Так что даже если не так что-то, то не я первый, не я и последний. И свадьбы пока не было.
— Молодец, в общем, — сказал распорядитель, отсчитывая мне деньги взамен отданного билетика.
— Я к Стефану Бочкареву пойду, с товаром разберусь, — поправила ее Вера. — А потом, наверное, в гостинице буду.