— И на кой черт тебе это все нужно? — спросил Иван-моторист, выскакивая из лодки и затаскивая ее дальше на гальку.
Артобстрел всерьез прижал противника. И мы, грязные, уставшие и запыхавшиеся, выбежали на галечный пляж без всяких потерь, как раз в тот момент, когда Анисим и Николай грузили спасаемого в шлюпку, а Леонтий, встав на колено, водил по склонам стволом своего короткого карабина, их прикрывая. Получилось, что мы их практически нагнали.
Лошади шагом, бок о бок, вышли за ворота порта, пропустив огромные дроги, заваленные какими-то мешками с горой и влекомые двумя сонными волами, тянувшими их вроде даже не замечая тяжести. Две горы черной плоти промаршировали мимо, глухо топая широченными копытами и громко сопя, причем тот вол, что был ближе ко мне, уронил огромную лепешку навоза, от которой сразу разбежалась волна запаха. Вот к этому я пока до сих пор не привык, к пахучести гужевого транспорта. Ну да ладно, зато будем считать запах экологически чистым, возобновляемым и не вредящим окружающей среде. Как-то так.
— Лошадки хорошие, у Макара Кривого взял, а он лошадей и разводить, и учить умеет. У кого своей конюшни нет, все к нему обращаются, — пояснил Анисим. — Знакомься, Николай это.
И лошади устали. И я уже устал, не столько скакать, сколько на нервах держаться. Я в каюту к себе хочу, но сперва выпить чего-нибудь в кают-компании, с Байкиным и всеми остальными, кому можно. А потом спать, спать, спать. Если дадут.
Чтобы экипаж не застаивался, несколько раз объявлял учебные тревоги. Никто, кроме Игнатия, не ворчал, но и он делал это не искренне, а исключительно в силу статуса. Постепенно прикинул, какие должны быть временные нормативы, после чего тревоги были уже с секундомером. Правда, в норматив пока не укладывались.