На корме, единственном месте, где на яхте разрешалось курить, вспыхивал огонек сигары. Анисим, опершись локтями на планширь, глядел за корму, на тускло светящийся след, который яхта оставляла за кормой. Рядом с ним, опираясь на палку, стоял Макар, одетый сейчас в полотняные матросские портки и белую рубаху без рукавов. В руках у него была бутылка сидра из судовых запасов.
Вообще-то задачи мне еще никто не ставил, и может оказаться так, что на Большой Скат мне заходить незачем, но… здесь Аглая, так что не зайти не смогу.
Яхта, длинная, остроносая, сверкающая свежей краской, с синими бортами и белыми надстройками, еще слегка пахнущая стружкой, олифой и той же краской, стояла у причала и мелкая портовая волна ласково билась в ее крутой борт. Как-то даже не верил в то, что это правда до сегодняшнего утра, в то, что мы сейчас вот так отчалим — и пойдем, причем пойдем туда, куда я скажу.
— Вот так, да? — я пригладил еще влажные после купания волосы. — То есть как место высадки десанта бухта удобна?
— Тишина с племенем, всех зачистили, — ответил Василь. — До дальних племен дорога свободна, торговля снова наладилась. Недели две назад береговой патруль шхуну вроде как турецкую спугнул от берега, но не догнал, ходкая была.
И все время под ноги смотрю, змей ищу, как бы в паранойю такая привычка не превратилась бы. Но как иначе, если я до сих пор прихрамываю?