Черепанов резко присел — и освободился. Затем снизу, плечом, с силой пихнул квемана в грудь, оттолкнулся двумя ногами и по-лягушачьи прыгнул вперед.
Дверь распахнулась. На пороге стоял сам префект лагеря Митрил по прозвищу Скорпион. Высокий, совершенно седой мужчина. Старый служака, бывший примипил.
Да и не нужна ему Марция в качестве жены. Что у них общего, кроме постели? Правда, в постели…
Геннадий посмотрел на ликующего друга… И у него впервые за все время их знакомства зародилось некое подозрение. Подполковнику показалось, что римлянин изображал ликование. Актерствовал. Зачем? Или это тоже определенный ритуал?
Но у самого рва шеренги остановились. Одновременно. И снова в ход пошли пращи и дротики.
— Война — это потрудней, чем землю пахать, — сказал Геннадий. — Но вы — молодцы! Я вами доволен. Я горжусь тем, что вы — мои солдаты!