— Мой любезный сэр де Вилье. Я вынужден просить вас подождать — мы вернемся к нашей беседе тотчас же, как я позабочусь о моей супруге…
…Не помню, как оказалась в своей опочивальне. Кажется, я убежала. Я чувствовала, что голова моя просто разорвется от мыслей, которые в ней теснились… Выходит, что все эти дни рядом со мной была не просто знатная дама, а родная матушка моего любимого Робера?! Наша королева?!! Но что заставило ее таиться, скрывая свое благородное и уж точно ничем не запятнанное имя? И какие роковые обстоятельства привели к тому, что она со своим сыном, моим дорогим супругом, столько лет жила врозь?
— Вы забываетесь, внук мой! — Ух, как у нее глаза сверкают! Ну, точно — Баба-Яга! — Ваш отец — еще и ваш сюзерен, так что вы…
А ведь и впрямь голос-то у храмовника заискивающий. И сладкий до приторности, словно прошлогодний мед…
Она тяжело вздыхает и что-то шепчет, но так тихо, что и слов не разобрать.
Начинаются расчеты такой сложности, что я немедленно запутываюсь и могу лишь в отчаянии слушать сентенции типа «…таким образом, с учетом предыдущих двух тысяч пятисот тридцати трех шиллингов и пяти пенни, выплата на третий год составит всего восемь тысяч марок, без учета начисления за прошлый год…»