Барон почти незаметно скривился, стоило вампирессе перейти на высшее наречие. Он обоснованно полагал, что над ним издеваются. Немертвая осваивала этикет и язык благородных в те времена, когда еще не умерли носители исконной традиции, знакомые с массой тончайших нюансов, утерянных в более позднее время. Иногда малейшего смещения акцента в речи было достаточно, чтобы превратить похвалу в едкое оскорбление, чем при дворе активно пользовались.
— Вот уже пять дней, как этот ваш Карлон наводит страх на столицу, а вы по-прежнему не можете его остановить!
— Я не верю. — Медея присела на край причудливой формы широкого ложа, на котором возлежала ослабевшая телепатка, слегка наклонилась вперед, придавая убедительности словам. — Только не Руархид! Он же один из старейших. Да мы его как только не проверяли!
— Справедливости ради должен сказать, — счел нужным уточнить рыцарь, — что старые семьи знакомы с ритуалами, позволяющими перешибить наложенный мной замок. Однако сомневаюсь, что они пожелают вмешаться.
Вампиры торопливо заняли свои кресла, невольно стараясь отодвинуться подальше от Селесты. Впрочем, первый шок прошел, ближний круг совладал с эмоциями и притерпелся к исходящей от госпожи мощи. Быстрее всех оправилась Медея. Восторг, восхищение, благоговение и малая толика страха — вот что теперь выражало ее лицо. Она дольше всех знала Хозяйку города, доверяла ей настолько, насколько вообще могла, и совсем не боялась за свою жизнь. В ее отношении к Селесте сплелись благодарность, вера и мистический ужас, сейчас получивший новую порцию пищи.
Опасение за свою жизнь, острое предвкушение приключения и страх перед неизвестностью отодвинулись на второй план, тяжко придавленные необходимостью сохранить одежду в целости. Надо было заранее приготовить плащ победнее, а не надевать на встречу единственную приличную верхнюю одежду. Но кто же знал, что придется лезть в катакомбы, да еще идти по ним так долго? Хотя следовало бы догадаться. Старый особняк, некогда принадлежавший их семье, располагался в Золотом квартале, где даже в худшие годы часто патрулировала стража и хватало посторонних глаз.