Плачущую женщину, судя по лицу и простой одежде типичную крестьянку, в панике позабывшую про свое оружие, меткими ударами четок, сила которых явно была далека от предельной, иначе бы обычный человек мог быть располовинен ими не хуже, чем мечом, все-таки загнали в переливающееся марево. Панические вопли сменились диким криком, быстро оборвавшимся, взметнулось вверх, метров на пять, облачко крови, а вылетевший обратно кинжал был пойман недрогнувшею рукою жреца. Служитель бога сделал повелительный жест, и тут же в круг, образованный монахами, поставили новую жертву, на этот раз мужика, после чего настоятель разрезал связывающие его веревки и отвесил хорошую пощечину, одновременно кинув оружие к ногам пленника, недвусмысленно кивая в сторону выложенной золотыми слитками звезды и своих подручных. Слов до нас не доносилось, но смысл был понятен: сражайся, а не то прямо так в эту штуковину затолкаем. Человек покорным бараном помирать не захотел и в следующую же секунду, как сжал в пальцах рукоятку доставшегося ему средства самозащиты, попытался расправиться со своим обидчиком. Безуспешно. Метнувшиеся змеей четки ударили по ногам и повалили отважного, но не очень умелого бойца. Впрочем, учитывая требования, предъявляемые богом войны и воинов к собственным смертным слугам, особенно высокопоставленным, шансов на победу у него не было изначально. Для настоящего мастера убийства, отточившего навыки в сотнях или даже тысячах схваток, разницы в том, машет ли его жертва, если она, конечно, тоже не принадлежит к числу лучших бойцов мира, клинком или лежит на алтаре связанная, попросту нет.