— Эй, становись, убогие! Ты, справа, рыжий, ты какого черта пялишься на мой халат? Завидуешь? Вот дорастешь до полковника-мага — такой же будешь носить! А пока — вы еще убогие, тупые недоросли! И не пяльтесь на Амалию — вам тут ничего не светит, недоношенные! Вот же дал бог таких придурков! Ты видал, Влад, тупые как пробки!
— Не очень самочувствие, — сознался старик, — иногда забываю, что делал только что… иногда не могу встать утром. Помру, наверное, скоро. Вот и освободишься от меня, возьмешь молодого управляющего. А ведь мог я когда-то, а, Марин?
Увы, этот источник рабов исчез с лица планеты, стертый до основания. Викантийцы рассказывали, что уничтожил город некий Влад, теперешний фактический правитель Истрии, но Великая мать не верила их словам. Во-первых, викантийцы всегда были лживы, а во-вторых, она не могла допустить в своих мыслях существование настолько могучего мага, чтобы он смог разрушить целый город.
— Всем стоять! Пошли на выход — будем совет держать. Так продолжаться не может — как только разрядятся амулеты, всем нам тут конец. Полковник, командуйте отступление.
— Дай тратину, — усмехнулся Борин и запел приятным, чистым голосом о судьбе ямщика. В его исполнении песня звучала не менее душещипательно, чем в исполнении Влада.
— Запомните, мне через полтора месяца нужно тридцать, а через два — сорок! И еще: узнаю, кто саботирует, не пощажу!