— Брось это! — в один голос заорали все телохранители, мгновенно извлекая оружие, и в сторону сжимающего ледоруб старика уткнулись вороненые стволы.
— Он голый, что ли? — неуверенно уточнил Майк. — Ну, тот, что со шрамом на спине?
— Я абсолютно серьезно! — Майк отодвинул тарелку и для убедительности положил ладонь на стол. — Мне совесть не позволяет чистить снег, сидя в теплом вездеходе, или клевать носом в обогреваемом кресле наблюдателя, когда настоящие патриоты моей страны отдают за неё свои жизни, бросаясь в горячую зону ядерного реактора! Я в глаза им не могу смотреть, когда навещаю облученных в госпитале! Они словно спрашивают меня, а что ты сделал для того, чтобы спасти страну? А я что отвечу? В теплом кресле уснул? Снежок у крыльца расчистил? Мне даже спать стыдно!
— Нет. — Майк подавился кашлем. — Я вас понял, док! Обещаю, со мной больше не будет никаких проблем! — Он мрачно смотрел, как врач тычет иглой в мертвую руку. — Ничего не чувствую. Док, скажите, только честно, её ещё можно спасти? У меня есть хотя бы шанс?
— Но он же выполз! — возразил первый, укладывая Майка на носилки. — Ждем ещё пятьдесят секунд! Ветер прекратился, может, Воронка сместилась! Кто-нибудь сумеет доползти!
— Пошли, мы должны подыскать для твоей матери несколько одеял. Ей переход до Бюро достанется нелегко, но оставлять её одну здесь мы не можем. Никто не знает, что будет завтра.