— За полчаса не справимся. — Нахмурилась Карина. — И ты так и не ответил, что тут произошло.
Мы немного помолчали. Тишину нарушал лишь треск вечно горящих поленьев.
— Сначала ту, под которую я танцевала в первый день, не помню ее название — это мне для боевых конструктов — раз. Два — ту грустную, ты говорил, что придумал ее чародей Бетховен, кажется — это для конструктов наблюдения, и еще две-три такого же плана, чтобы не надоедали, ну, например, которую пела труппа Муз? Мьюз? — она вопросительно посмотрела на меня. Я кивнул — Карина все время спрашивала меня, кто придумал, кто исполнил то, что я демонстрировал ей, вот кое-что и запомнила. — Кажется там был "Конец мира"…м.м.м… Апо… Апкал… — Она попыталась выговорить незнакомые ей слова.
— Подожди, Карина. — Я прислушался к себе, чувствуя какой-то дискомфорт. Хм, — наконец хмыкнул я, разобравшись. Мой организм чуток оправился, и голая женщина, пусть и не в своей лучшей форме, стала вызывать легкое возбуждение. Да и самому неловко. Так дело не пойдет. Пошарившись в камере, так и не нашел никакой тряпки, чтобы прикрыться.
— По сути, для того, чтобы стать сильным магом, надо настолько развить свой мозг в сторону абстрактного мышления, что для человека нетренированного оно (мышление) может показаться абсолютно неприемлемым. Если очень далеко уйти путем магии, то можно добиться очень большого могущества, возможно, оно будет намного сильнее чародейства, но уверяю тебя, таких магов не очень много — порой для достижения подобного уходит не одна сотня лет.
Тристис слушал вполуха: он не ожидал услышать ничего нового. На одни и те же вопросы бывший целитель из раза в раз давал слово в слово одинаковые ответы. Кроме того от тихого, лишенного каких бы то ни было эмоций голоса старика маркинского сыщика клонило в сон.