Эннеари так стиснул кулаки, что ногти вонзились в ладони едва не до крови. Двадцать! Этих мерзавцев двадцать человек, а он — он один...
— Доволен? — повторил Эннеари, вновь старательно облачаясь.
— Вот тебе и ответ, — заключил Лерметт. — И запросишь меньше, и постараешься лучше, верно? Да ведь в этих делах любой искусник так решит... а гномы еще какие искусники, и тебя никак уж не глупей — вот потому-то с той цены, что тебе в голову пришла, еще треть сними.
— Что ты мне тут посольский узел вяжешь? — окончательно вспылил Лерметт.
— А жаль, — вздохнул Лерметт. — Больше было бы надежды довезти живыми. Жаль, что в ни-керуи нельзя погрузить насильно.
— Весьма своеобразно, — ответствовал Лерметт. — Каждый получает то, что заслужил. Именно так. Те, кто в Битве Береговых Огней струсил, получили выложенные золотом ножны, уйму умопомрачительных побрякушек — и полное забвение. Навсегда. Ни слова укора, ничего... просто и война, и мирная жизнь теперь обходятся без них. Такая вот опала — не тяжкая, позолоченная, зато пожизненная.