— Это правда, — хмуро ответил Эннеари, глядя чуть в сторону. — Даже хуже — это еще не вся правда.
Поравнявшись с выжидательно напрягшимися эльфами, Эннеари коротко кивнул им в знак приветствия и вновь махнул рукой, на сей раз повелительно. Повинуясь его жесту, тройка беглых юнцов тронулась с места, пристраиваясь в хвост процессии. Лэккеан, самый, по-видимому, неугомонный, заглянул в телегу и тут же отворотился.
— Ну что, надумал? — поинтересовался Лерметт.
А еще эта чаша лучше любой другой годилась для ясновидения и дальновидения. Только поэтому Ренган и нарушил свой молчаливый зарок. Ни разу со дня смерти Лавелля он не брал эту чашу в руки, даже не прикасался к ней. Он все еще не избыл тоски по навек ушедшему другу, и напоминать себе о своей утрате лишний раз не хотел. Однако сейчас, отпустив Арьена в дорогу, он места себе не находил. Да, мальчик был обязан это сделать. Да, Арьен прав, и человека, вне всякого сомнения, подстерегает опасность. А он — он отпустил сына навстречу этой опасности... отпустил в одиночку... нет, положительно, он сошел с ума, когда дозволил Арьену уехать!
— Его здесь нет, — пояснил Арьен с непонятной Лоайре грустью. — Так... ну, так получилось. Ничего, я вас еще познакомлю, вот увидишь.