Утро встало ясное, свежее от прохладного ветерка. Разбуженный его веселым касанием Лерметт не без удивления признал, что выспался, против всяких ожиданий, преотлично. Ему и прежде доводилось, если спешное дело вынуждало, спать в седле, но сон его всякий раз был тревожным, неровным, и просыпался он совершенно измученный. Никакая, даже самая выезженная лошадь не могла бы двигаться, не спотыкаясь по ночному времени. Оказывается, подобное чудо возможно. Белогривый нес его невероятно ровно, словно бы мерно баюкая собственного всадника, и сон Лерметта этой ночью был невесомо легким и спокойным, как дыхание младенца.