Эльфы живут долго... очень долго... сотни лет тоски по утраченным друзьям, сотни лет неизбывной боли... так вот отчего эльфы сторонятся людей! Надменные, высокомерные? Как бы не так! Какое, к свиньям собачьим, высокомерие — просто кто же своей охотой в такую петлю полезет? Несколько десятилетий дружбы, сущая малость по эльфийским меркам — и то если очень повезет — а потом столетия скорби и горя.
— Не мне. — Лерметт снова покраснел. — Себе.
Орнат. Полное коронационное облачение со всеми регалиями.
— Этого нельзя было терпеть! — Лицо Лэккеана при словах «стереть с себя» вновь передернулось отвращением. — Как угодно, только избавиться... такая мерзость... такая...
Селти поймал мгновенно выблеснувшие на солнце мечи — как обычно, сначала левой рукой, потом правой. Он всегда обращал больше внимания на левую руку. Никто не любит сражаться с левшой. Даже он сам.
Выяснение, жаркое и сбивчивое, продолжалось не менее получаса. А могло затянуться и дольше — так всегда бывает, когда внезапное несходство обычаев... и тоже нет — не обычаев, а чего-то более изначального, определяющего... да ну их совсем, эти обычаи! Всякому ведь известно, что руками работают, а ногами ходят. Сызмала известно, с детства. Раньше еще, чем начинаешь говорить, начинаешь пользоваться руками и ногами именно так, а не иначе. И ведь это только естественно — предположить, что любой первый встречный пользуется своими руками и ногами именно так. А потом накапливается невысказанная странность... еще бы ей не накопиться! Никто ведь не обсуждает такие привычные, само собой разумеющиеся детали быта. И ты молчаливо исходишь из того, что для тебя привычно, как дыхание — а потом вдруг оказывается, что новый твой знакомец пользуется ногами не для ходьбы, а для чего-то совсем иного — например, для ведения деловой переписки...