Эннеари вместо ответа плюнул с таким чувством и скроил такую гримасу, что Лерметт расхохотался в голос. Арьен помедлил разве что долю мгновения — а потом опальные юнцы только ежились, слушая, как хохот их принца вторит человеческому.
Эннеари хотел было рявкнуть на него, но раздумал.
Лоайре давно уже понял, что мучителю своему он зачем-то нужен живым. Непременно живым. Пусть не сразу, но понял. Сразу-то он ничего не понимал... что поделаешь, умом такого не понять. Знаний, почерпнутых из старинных трактатов, для этого никак уж не довольно. В трактатах ни о чем подобном не пишут. Лоайре всегда был книжным мальчиком, буквоглотом... страшно и помыслить, ведь он себя умником считал, а сам столького не понимал и не знал!
— Нет, правда — если ты знаешь магию так же хорошо, как эльфийский...
— Ты должен отменить запрет, — бесстрашно произнесла она то, что боялась сказать бесконечно долгие годы. — И... ты должен попросить прощения.
— Да?! — Эннеари едва не привскочил от возмущения. — А таких людей, чтоб со спины на меня похожи были, ты тоже тысячу сыщешь?