Цитата #571 из книги «Таэ эккейр!»

— Шутишь! — недоверчиво воскликнул Эннеари.

Просмотров: 4

Кто-то из эльфов — Лерметт под страхом смертной казни не смог бы различить, кто именно — не то застонал коротко, не то всхлипнул, тихо-тихо, еле слышно. Подвижное лицо Лэккеана исказилось судорогой ужаса. Ниест застыл, словно изваяние часового. В глазах Аркье медленно набухали слезы, и... нет, не выражение этих глаз заставило Лерметта онеметь, а то, что в них отражалось.

Просмотров: 1

Лерметт даже зажмурился на мгновение — перед его мысленным взором предстал помимо воли его собственный могильный камень с вызолоченной надписью: «ОН ПЕРЕСПОРИЛ ЭЛЬФА». Посозерцав на редкость явственное видение, принц осторожно разжмурился. Могильного камня нигде поблизости видно не было. Странно. Ведь если чего беседами с Арьеном и можно добиться, так только надгробной плиты. Безвременно. С такими друзьями долго на свете не заживешься.

Просмотров: 4

— Не людей, — уточнил король, по-прежнему не подымая взгляда, — а человека. — Голос Ренгана был таким усталым, словно эльфийский король за всю свою долгую, долгую жизнь не изведал ни мгновения отдыха и покоя, и совершенно бесцветным — и об эту бесцветность, об эту воплощенную пустоту, будто о стену, разбилось и возмущенное удивление Лерметта, и неистовое негодование Эннеари.

Просмотров: 3

Лишь однажды колдовская удавка вроде бы ослабела, и Лоайре стряхнул ее с себя. Но не успел он даже взвыть от восторга, как за первым подарком судьбы последовал второй: малая панель откинулась, и в проем вошел, пригибаясь, Аркье... как же Лоайре был глуп, как неимоверно глуп! Он и труда себе не дал подумать, как же это могло получиться — нет, так и разлетелся приятелю навстречу. И тот его выслушал — от первого и до последнего слова выслушал — и лишь потом улыбнулся такой знакомой всем друзьям тихой понимающей улыбкой... Лоайре не смог бы сказать, когда он понял, что не улыбка это, а усмешка... нет, насмешка, жуткая и издевательская, напоенная такой безумной злобой, что глаза от нее отвести невмочь, лютая ухмылка бессмысленной и безграничной жестокости — но и она таяла, сменяясь чудовищной гримасой, и вместе с ней таяло, как воск, лицо, таяло, прогибалось, сминалось, знакомые черты вздувались и распухали, растягивались, переиначивались, стекали мутными каплями туда, где прежде был подбородок, и вновь выпухали неистовой издевкой, пока Лоайре не потерял сознание — в первый раз в жизни, но увы, не в последний. К сожалению, во сне упасть в обморок невозможно — во всяком случае, Лоайре о таких счастливчиках слышать не доводилось — а потому в ночных своих видениях он полной мерой испивал эту самую страшную на свете муку. Он вновь и вновь видел своих друзей, видел их лица, такие знакомые, такие привычные, до последней мельчайшей черточки привычные... он даже заговаривал с ними, и голоса их тоже были прежними — до тех пор, пока он, поверив немыслимой надежде, не пытался им улыбнуться. И ответные улыбки вновь и вновь заставляли любимые лица плавиться, обретая облик зла, укрытого под ними, и Лоайре вновь и вновь просыпался в холодном поту и с сорванным горлом, потому что он кричал во сне — но сознания не терял.

Просмотров: 3