Надо полагать, Лерметт считает, что Арьена прямо распирает от желания повторить свой восхитительный трюк.
Лицо короля приобрело окончательно замороченный вид. Постичь, какое отношение имеет турнир в городе Ланне к собаке избыточного размера, которую отчего-то сажают за стол... нет, этого ничей рассудок не выдержит. Это даже и для эльфа немного слишком. Его величество пребывал в изрядном замешательстве — и Лерметт воспользовался его замешательством вовсю, продолжая свой рассказ с точно рассчитанной неспешностью.
Эннеари хотел было возразить, но не успел: несчастная троица, потупив покаянные взоры, робко вышагнула из густых сумерек.
— Да, и целителей позовите, — крикнул Арьен вослед. — Может, что-то еще и можно будет сделать.
Но Арьен уже натягивал тетиву — прямо на скаку, не замедляя бешеного бега — стрела уже рвалась в безупречный полет... ветер там или не ветер, а Эннеари не мог промахнуться.
О здешних лошадях, их статях, а также способах их покупки и продажи — а значит, и о том, что такое ленгра и зачем она нужна — Лерметт был осведомлен неплохо. Однако при виде ленгры шириной в две ладони от пальцев до запястья даже и он бы удивился. Возможно, еще и высказался бы — к примеру, в том смысле, что ленту такой ширины на лошадь и надеть-то неудобно: мигом сомнется, стоит только животине начать двигаться. Однако лошадь, с чьей шеи свисала упомянутая ленгра, не могла двинуться никуда. Она молча смотрела своими раскосыми деревянными глазами с главного опорного столба Общинного Дома Луговины. Навряд ли ее хоть самую малость беспокоила ширина пестрополосой ленты, на которой покачивался общинный кошель. Скорее уж ее удивило бы (будь она, конечно, способна удивляться) то, что с этим кошелем происходило. Деревянные глаза очень часто видели, как в кошель кладут деньги, и очень редко — как их оттуда вынимают. Очень уж ладно обустроена была жизнь в Луговине — вот надобности и не возникало.