— Как обычно, — небрежно отмахнулся Инсанна и прошел к свободному столику в самом дальнем углу.
— Я очень за тебя испугался, — сдавленно повторил он.
Выждав, пока он отойдет подальше, Кенет поднял раненого на руки и вышел. Не будь тело таким тяжелым, он бы побежал: приходилось спешить. Иначе еще живого человека равнодушно свалят с носилок среди мертвых тел, и он, Кенет, будет в этом виноват.
Боги ответили не сразу, словно ответ их страшил.
Но для Кенета буря прошла стороной. Он перевел дух и огляделся. Теперь, когда карающая длань его миновала, внутренний двор казармы уже не представлялся ему таким огромным, пыльные синие тени — такими тяжелыми, а слепящий вертикальный поток солнечного света — таким ранящим. Краски мира внезапно утратили свою угловатую режущую остроту; все стало скучнее, строже и проще. Даже гнев массаоны как бы поблек и полинял. Будничная обыденность гарнизонной поверки разламывалась надвое лишь в одном-единственном месте: у стены, где ожидал трибунала Кенет, стоял теперь другой воин.
— Придется подождать, — произнес Толай, вновь избегая прямого обращения. — Того, что сейчас будет происходить, никто не должен видеть.