— Между прочим, ты тоже в этом участвуешь, — сообщил он Аканэ, не поднимая глаз от сложной фигуры перед собой.
Но гнева на лице Аканэ не было видно. Скорее нечто, похожее на испуг. Да нет, ерунда! Кого может бояться Аканэ, несравненный воин?
— Сюда, господин воин. — Мягкая надушенная женская рука охватила запястье Кенета и слегка потянула. Кенет послушно сел возле низкого столика, судорожно соображая, как же ему разговаривать с этой женщиной. Конечно, уважаемый господин воин стоит на общественной лестнице настолько выше какой-то там проститутки, что обращаться к ней он может только на «ты» и никак иначе. Но в том-то и дело, что Кенет не так уж давно поднялся вверх по этой самой лестнице, перемахнув через добрый десяток ступеней. Ему трудно было обратиться на «ты» к женщине старше себя, кем бы она ни была. По счастью, до него вовремя дошло, что обращаться на «вы» ни в коем случае нельзя. Не стоит обижать женщину напоминанием о ее возрасте.
В одной из комнат занавеси были раздернуты, балконная дверь открыта. У князя дух захватило, когда он увидел крыши и мосты родного города, словно парящие в жемчужно-сером предрассветном воздухе, который, казалось, слабо светится сам собой.
— Не моя, дядюшка Юкет, — поправил Кенет. — Я ведь затем и вернулся, чтобы имущество мачехе и Бикки передать, как по обычаю положено.
— Байхэйтэ, — чужим хриплым голосом спросил Урхон, — сделал ли Седой Лис то, что сделал сын его хлеба?