— Ничего особенного, — заверил его Кенет, весело блестя глазами. — Подумаю, что кое-кому надоело терпеть, и это совсем не плохо.
Но Кенет ничего этого не знал и приказ Аканэ воспринял как еще одно подтверждение своей неумелой беспомощности. Он с досадой отшвырнул цеп и поплелся к ручью. Его гнев на самого себя жадно искал выхода, и после купания Кенет не надел новую рубашку, а напялил свою поношенную деревенскую куртку.
— Ты думаешь, — с трудом выговорил Кенет, — что это я?
Казалось, все вокруг громыхало, гремело, взрывалось, трещало и хлопало. Радужные корабли рассекали черный небесный океан, раздувая под незримым ветром пламенные паруса. Огненные драконы взмывали во мрак и осыпались на город золотыми звездами. Воздвигались и рушились и снова воздвигались полыхающие замки. Огонь крутился колесом, вертелся волчком, плясал и подпрыгивал. Гигантские ветряные мельницы бешено вращали огромные пламенеющие лопасти. Золотые и серебряные птицы, разбрасывая огненные перья, летели куда-то в ночь, прогоняя ее в немыслимую даль. И то и дело вспыхивала и гасла, вспыхивала и гасла и снова вспыхивала огромная сияющая рыба, и из ее разверстой пасти текла нескончаемым серебром дорога.
— Не скажи. Еще бы немного — и не утерпела бы деревня. А тут ты вдруг пропал.
Она обвела крохотную комнатку почти восторженным взглядом.