— Понимаешь, — помолчав, ответил Толай, — дело в том, что этого места нет. Я знаю, где оно находится, но его там нет.
— Вряд ли, — покачал головой Толай. — Но я тебе на снегу нарисую. И где это место, и какое оно. Если оно только есть на самом деле, ты его найдешь.
Чуть склонив голову набок, Инсанна изучал слугу, даже не дав себе труда скрыть это от него.
Кенет отчего-то сразу понял, что подойти он должен не к старому князю, а к постели — туда, где лежал худой юноша с бледной до полупрозрачности кожей и заострившимся лицом.
Старая служанка неодобрительно покачала головой: как посмел опаздывать какой-то там герой, если его изволила почтить вниманием ее барышня! Не говоря ни слова, старуха взяла Кенета за руку и повела его такими закоулками, что он под страхом смертной казни не смог бы припомнить дорогу. Он уже не радовался фейерверку, не смотрел по сторонам. Он перебирал в памяти слова Хакки и с ужасом думал: «А что, если и это не поможет?» Кенет начал было даже подумывать, не сказать ли Таме чистую правду без всяких затей, хотя Хакка ему и отсоветовала. «Бесполезно, господин воин. Она вам не поверит. Решит, что это пустые отговорки, и возненавидит вас до глубины души. Даже и не пытайтесь!» Кенет хорошо запомнил и этот ее совет, и все другие, но... но если не сработает?
— Все тебе знать надо, — проворчал Санэ. — Из того, что у меня есть с собой, жемчуг — самый сильный оберег.