Страх и ненависть отдавались во рту едким кислым привкусом. Нет, ведь что вытворяет, паршивец! Инсанна вновь взглянул — и даже выругался, когда Кенет на бегу сбросил хайю, сложил ладони вместе, оттолкнулся и прыгнул вниз головой в теплый туман над поверхностью незамерзающего озера.
— Хорошо еще, что я в ее сне не стал мечом махать, не разобравшись, — заключил свой долгий рассказ Кенет. — Не то убил бы ненароком этого... как его... Лопоушу.
Бикки замолчал и ухватил Кенета за руку. До сих пор Кенету некогда было разглядывать Бикки, но теперь он ощутил, насколько Бикки ниже ростом, чем Кенет ожидал. Сам Кенет в восемь лет был гораздо выше. За два года его отсутствия Бикки почти не вырос. Его маленькая рука была крепче и сильнее, чем помнилось Кенету, но пальцы, стиснувшие руку старшего брата, были тоньше, чем даже два года назад. Кенет мысленно выругал себя бессердечной скотиной.
— Зачем? — окончательно растерялся Кенет.
— Но он отчасти сам виноват в вашем горе. Если бы он смирился, боль исчезла бы сама собой. Ну а так... — Инсанна развел руками. — Я не могу исцелить его на расстоянии. Если вы хотите видеть вашего родича здоровым, он должен быть здесь.
Княжеский род свято соблюдал старинный указ и дарованных привилегий не отнимал. Более того, когда императорский род отделился от княжеского и выстроил себе новую столицу, одним из условий, на которых княжеский род соглашался принести вассальную присягу императору, как раз и было подтверждение этих самых привилегий — теперь уже императорским указом.