Последней мыслью засылающего Семёна было: «А ведь я теперь — беглый раб…» Сквозь сон беглец подивился странности этих слов. Свободный человек, во-первых, свободен, а во-вторых — он человек. А беглый раб, хочет он или не хочет, должен скрываться. Но главное — он навсегда останется рабом. Кто даст ему свободу?
— Родька, скинь запор! Пусть пройдут, коли им так невтерпёж!
Сперва Семёну было невдомёк, но, поразмыслив, понял, откуда такое пространное житие. И сомнение взяло: так ли прост дед Богдан?
После многих споров и несогласий курултай киргизской дороги решил начать поход. То есть сперва о таком никто и не думал, люди собрались делить зимние угодья, но потом в круг вышел Семён… Вообще-то чужому не полагается говорить, на курултае, если он не посол какого-либо владыки, но слух о необычном богомольце успел распространиться среди людей, и Семёну позволили сказать.
Особо ненавидел Василий родного батюшку, что погнал сына из дома на чужбину для лишений и поругания бусурманского. А потом, нет чтобы выкупить, небось и обрадовался, что обузу с рук сбыл; живёт себе за княжьей спиной беспечально, словно Авраам, Исаака на жертву заклавший.
— То и говорила, что Христа она родила от русского.