Вот только краешком бы глаза глянуть, что там дома деется?
Несколько уцелевших хозяев вышли навстречу новому завоевателю.
Семён припал к прикладу, наводя ружьё на ярко разодетого дурака. Никого лучше выбрать нельзя — первый выстрел должен наверняка попасть в цель.
— …нет больше силы терпеть мусульманство. Благословите, отче, на подвиг. Лучше мученическая смерть, чем такая жизнь. Даже среди бывших еретиков есть примеры для подражания, не признающие Магомета, а из православных ни один не осмелился восстать. Благословите на подвиг, отче, горю послужить вере.
Могильный холмик нашли не сразу, кабы не знали, что искать, так и не заметили бы, Семён постоял молча, комкая шапку. Лушка нарвала цветов, положила к ногам.
На второй день плавания разбойная флотилия встретила струги Серёжки Кривого, который утёк с Четырёх Бугров от головы Авксентьева. С Серёжкой шли семь сотен казаков, отсидевших зиму на приволжских островах. Корабли сошлись бок о бок, встречу отметили дружным оранием, потом атаманы прямо средь моря устроили совет. Серёжка, мужик смолёный и просоленный, битый людьми и ветрами, казалось, не имел ни званья, ни возраста. Лицом был тёмен, скулами косоват. Чёрная повязка скрывала вытекший глаз. Наряжен второй атаман был ещё пестрей Разина. Расшитый кафтан толстого немецкого сукна, что зовётся брюкиш, шапка на седом бобре, шёлковые шальвары с дегтярным пятном на правом колене, да шамшевые сапожки, в каких ни ходить, ни ездить, а только на пиру красоваться.