Арба скрипит аршинными колёсами по неезженой дороге, качает, как ватажный кораблик в бурю, ударяет толчками раненую голову. Из тьмы доносится разноголосый крик кибиток: плачут телеги живыми голосами, прощаются с родным краем. Уходят киргизцы, и не только воины, что с Семёном в поход отправлялись, но и вся дорога тронулась с места. Не удержались разбитые под Юшковом воины, побежали в родные места, указав русским воеводам, кто виноват в бедах Закамья. А тишайший царь хоть и отходчив, а когда надо — обиду помнить умеет. Не будет бунтовщикам покоя ни в лесных урочищах, на Уральских предгорьях, ни в милой сердцу степи. Остаётся бежать, покупая своим бегством мир соплеменникам. Вот и хорошо, и ладно. Так и задумано было. В большой тряской арбе везут Семёна… почтительно везут, с бережением, но снова в нелюбезную восточную сторону. А это уже судьба, значит, так на роду написано. Всякому человеку своя звезда висит над домом его. И, видать, досталась ему заблудная звезда, что по всему небу шатается, творя человекам знамения о божьем гневе. Вместе с той звездой заблудился в жизни человек и кружит бестолково, словно его леший чащобой водит, ныне и присно и во веки веков.
Оруны разом остановились, смущённо глядя друг на друга, зачесали под шапками, не понимая, с чего сыр-бор разгорелся.