— Проходи, батюшка, дальше! У нас самих есть нечего.
— Есть разница между деревом и человеком.
Семён раскатал коврик, пал на колени, лицом к Мякке бесерменской.
Персидских купцов Разин, неожиданно для многих, велел отпустить. На площади при всём городском многолюдстве Разин объявил, что отныне всякий волен беспошлинно торговать в Астрахани, и приглашал иноземцев к торговле. Себя атаман в этот день окружил не казаками, а перепуганными русскими торговцами. Один лишь Кутумов в этой толпе держался гоголем. Но об этом Семёну рассказали после, а сейчас рана осилила Семёна, и он слёг.
Васька при этих словах приосанивался, вид принимал гордый и неприступный, а Семён продолжал сидеть, как сидел: не о нём речь идёт, он человек женатый.
— Да я ж ничего!… — успел крикнуть вдогонку Семён.