Ибрагим подошёл ближе, присел на корточки, заглядывая в лицо. Семён хотел отвернуться, но куда там… такое только змей, из одной шеи состоящий, и сумел бы.
Заполоскал на ветру парус, гортанно закричали мореходы, и русский берег остался позади. Полоса камышей быстро потускнела, неразличимая глазом, и если бы не островки, маячившие то тут, то там, так и вовсе бы память о земле пропала, словно вернулись Ноевы времена, когда один Арарат из вод торчал.
— Шабаш! — хрипло крикнул Муса. — Аллах не любит торопливых. Место хорошее, ночевать будем здесь.
— Бегу! — отбоярился Семён. — Вот только портки новые из сундука добуду.
Однако в Муслин Семён въезжал с опаской. То есть он уже бывал здесь раза три, но тогда он не знал, что за капище в этом городе обретается. Он и о несторианах ничего толком не знал, хотя в городе Мокке, где лучший кофе продают, забрёл-таки в несторианскую церковь. А теперь, разузнавши всё как есть о еретических делах, решил на всякий случай остерегание учинить от недостойных воззрений. Потому сильно смутился, услышав вечером колокольный звон.
— Авель-то он Авель, а с невестками блудует и отца родного в конуре содержит, — не удержался Семён.