– Забурел, забурел! – радостно вскрикивал Балаганов. – Вот забурел!
– Не ваше дело. Оставьте меня в покое. Слышите? Убирайтесь!
Он, видимо, заготовил речь, но, заметив, что машина не останавливается, не стал распространяться.
В палату вошла молодая докторша с жалобными голубыми глазами и направилась прямо к Берлаге.
В ту же минуту раздался бой вестибюльных часов.
– Все правильно, – сказал Остап, – лошадки кушают овес и сено. Но причем же тут наш брат-художник? Не вижу никакой связи.