— O seclum insipiens et inficetum, — пробормотал Леонард, не отдавая себе отчета в том, что произнес эти слова вслух. «О глупый и безвкусный век».
Дин поднял правую руку и погладил обнаженное запястье Ника.
Наконец веревка повисла на раме: четырех- или пятифутовый кусок ее с карабином на конце свободно болтался. Другой конец веревки оставался у Вэла. Ему удалось раскачать ее и одной рукой ухватиться за карабин.
«Кажется, я плохо все продумал», — мелькнуло у Вэла в голове.
— Неужели? — возразил дон Кож-Ахмед Нухаев. — А что Соединенные Штаты смогут поделать?
— Жирная… сука, — выдохнул Ник против воли.